— Постой… Ты уж извини, что так вышло. Но… я и правда — помочь хочу. Сколько тебе денег нужно?

Вера удивилась, потом чуть задумалась и уже с улыбкой сказала:

— А сколько не жалко!

«Вот же лиса! И как теперь это понимать?»

Он вытащил из кармана впопыхах прихваченные из дома деньги, не глядя и не считая, протянул ей:

— Вот…

Она была более обстоятельна. Взяла, расправила, пересчитала:

— Двадцать пять! Как деньги будут — сразу отдам!

— Забудь! Не надо мне от тебя денег! И еще… Вер! Мы… еще… ну…

Она посмотрела на него удивленно, заулыбалась:

— А вот теперь видно, что сосунок ты еще! Ну кто так с бабой разговаривает?! Мя-мя… ну что это такое! А я уж думала, с виду — парнишка, а ведет себя как мужик тридцатилетний! Как так? А вот сейчас — все, как и положено! — и негромко засмеялась.

— К-х-м… так что? Придешь ко мне, когда Петровна куда-нибудь уйдет?

Она чуть отвернулась от него, потянулась сладко, как кошка, вся — вытянувшись «в струнку»:

— Ну куда тебя денешь-то… приду. Как время будет! Только — чур — рот на замок!

Иван хмыкнул:

— Так у меня здесь и нет никого! Мне что, Петровне, что ли разболтать?

Вера чуть нахмурилась:

— Той и разбалтывать ничего не надо! Сама все узнает, все выведает. Ведьма старая! Ну все… пойду я. И не вздумай при других на меня пялиться, или что-то говорить. Понял!

— Понял, понял…

Верка негромко засмеялась, потянулась к нему и сладко, но коротко поцеловала.

Сидеть в доме после происшедшего Иван не мог. Накатила какая-то эйфория, что-то внутри него бурлило, переливалось, булькало и не давало спокойно сидеть или лежать. Накинув на плечи куртку, Иван вышел из дома и пошел — прогуляться.

«Тут же Объ рядом! Схожу, посмотрю…».

Чуть спустившись вниз, к берегу, пройдя пару улиц, и выйдя, судя по близости верхушек тальника над кровлями домов, на крайнюю к берегу улицу, Иван покрутил головой:

«Тут проходов к берегу не видно. Налево или направо? Мужчине привычнее — налево! Решено!».

Это оказалось неправильным. Пройдя изрядное расстояние по улице, он так и не нашел прохода к берегу. Возможно, в каждом доме, в конце огорода была персональная калитка к реке. Но вот с улицы — проездов или проходов не было. Пришлось возвращаться назад.

А вот если бы повернул направо — буквально через пару кварталов — был широкий даже не проход, а проезд! К берегу.

Вышел на берег, опять — взгляд налево, взгляд — направо. Тропинка вдоль берега идет. Есть такое дело. А сейчас куда? Здесь обрыв… неглубокий, но пара-тройка метров есть. Спрыгнуть-то — не проблема, а назад как?

Снова пошел налево. А вот сейчас — бинго! Метров через пятьдесят, тропинка выходила на изрядную такую полянку, со спуском к воде. В обрыве были вырублены ступеньки, на полянке — стояли пара вкопанных лавочек, и даже — дощатый стол.

Народ здесь по вечерам, судя по всему, «расслабляется».

Сидел, курил, щурясь на солнце…

«Как интересно… Давно у меня такого не было! Вот вроде бы — в прошлой жизни женщин у него хватало. Но таких ярких ощущений, такого восторга… да, наверное, с молодости не было. Если подумать — может это не мои эмоции, а Чибиса?»

В памяти пацана был эпизод. На какой-то «хавире», Хлоп притащил пьяную «маруху», и «с барского плеча» — презентовал ее пацанам. Вспоминалось, что их было четверо, сам Чибис, да еще трое таких же молодых шпанят. Баба была толстая, неопрятная, да и возрастом была — как бы не к сорока. В общем, воспоминания можно охарактеризовать как мерзотные, не иначе. И самому Чибису было противно вспоминать, да и приятели его — деянием не кичились.

«Мда… а здесь — восторг, чуть не переходящий в экстаз. Что-то мне такие эмоциональные качели… не очень. Получается — голова у меня соображает вот так, а эмоции — несколько… по-другому. Интересно, это уже шиза или еще в рамках нормального?».

Следующие дни для Ивана тянулись несколько тягомотно. Физические упражнения, писанина, валяние на кровати, опять упражнения… Скучно!

Со скуки же, взялся и перекопал Петровне огород — время подходило грядки делать, да картошку садить. Потом и грядки сделал. Нашел в сарае длинную бечеву, из палок сделал колышки, отбил грядки на земле, и накидав земли, граблями очень аккуратно разровнял.

В процессе краем глаза видел, что в огород несколько раз выходила Петровна, смотрела. Но не ругалась, а значит — все нормально. Пару раз мелькнула на соседнем огороде Вера. Один раз подошла к забору:

— Ишь ты как! Грядочки-то — как одна, ровнехонькие, славные такие! Красиво сделал!

— Могу и тебе с этим помочь!

Вера задумалась на секунду, и тихо ответила:

— Нет… не надо. А то Андрейка чего-нить себе надумает! Не нужны мне скандалы, да тумаки!

Разбавило скуку лишь одно утреннее появление у него Веры. Видно, узнав, что Петровна «упылила» на рынок, она и прибежала. Правда, только на пару часов, ну — может чуть больше.

За это время Иван и сам выложился до тремора в коленях, и женщину вымотал до изумления. Ну… понять можно — тело молодое, эти короткие встречи его не устраивали.

«Маловато будет…».

Получается, соседка «это» дело любит. А муж? А что муж… Иван видел его мельком в окошко, когда они приходили к Петровне в баню. Ну, мужичок… Среднего роста, не сильно-то и статный, проще сказать — довольно доходной, лет тридцати на вид. Поэтому, когда Вера говорила, что пожалуется мужу и Ивану будет «атата!», выходит — больше пугала.

— Я уж думал — позабыла ты меня, Верочка! Глаз не кажешь! Или не понравилось, а может — обидел чем? — Иван расцеловал женщину, крепко обнимая и затискивая ее.

Она посмеивалась, дышала прерывисто:

— Скажешь тоже… У меня же муж есть, и с ребятишками возни сколько… Дом… Огород. Да и работа тоже. А если эта ведьма узнает — солоно мне придется! Андрею расскажет — опять в синяках ходить!

Было похоже, что и она ждала этого визита. Оба — как с цепи сорвались! Как еще одежду друг друга не порвали, пока раздевались…

Вот только, к сожалению Ивана, несмотря на доступность Веры в сексе, и ее интерес к этому, были и свои «тараканы-ограничения»!

М-да… это в будущем — все такие «продвинутые», и позы разные, и способы… А здесь — миссионерская, да «раком», или как вариант — «по-собачьи». Вере последние — очень нравились. Кое-как уговорил ее